Выходные были полусонные. Сейчас как бы по названию утро, но по сути , конечно же, уже давно день. Чувствую себя разбитым и уничтоженным всеми этими уик-эндовыми размышлениями о своей жизни, ее перспективах, моем месте в этих перспективах и конечно же, о настоящем моменте, который кажется безрадостным и каким-то опустошающим. Если бы я был песней, моим сегодняшним припевом был бы шум песка носимый вековыми ветрами пустыни сахара. И этот, черт возьми, поэтический настрой, сбивает с толку. Как бы вообще во мне ничего не осталось, кроме кровиа тут на тебе, поэзия откуда-то лезет, совешенно непрошенная, обсолютно лишняя в это тяжелое утро. И вся эта глупая история, с походом до самого конца, теперь уже не кажется такой глупой. И правда, когда не знаешь в каком двигатья направлении, нужно идти туда, куда смотришь, до самого конца, где бы ни был он. Оттуда, говорят, очень недурная перспектива, оттуда, говорят, можно решать по настоящему. Я ставлю себе цель, которая подразумевает под собой нахождение в месте, позволяющем найти следующую цель. Вся эта круговерть мотает меня уже третьи сутки, я в полном ступоре, я в полном, если хотите, шоке от происходящего. Я полностью один в эту минуту, и мне почти страшно, было бы, когда бы я не был таким любителем построения шатких философских концепций.